НАМ ИХ БЕСКОНЕЧНО НЕ ХВАТАЕТ...

Приближается 9 Мая. Кажется, нет ни одной семьи в нашей стране, которую бы ни коснулась война. Уверена, нет такого человека, который без боли в сердце мог бы смотреть фильмы или читать книги о войне.

Думала, что знаю достаточно много о своих родственниках, но недавно открылись новые страницы жизни моих близких людей. Я всегда интересовалась историей своей семьи и помню, как слушала рассказы моей бабушки Садий (Островской) Марии Иосифовны (1919 — 2000) о том, как во время войны молодых юношей и девушек в эшелонах угоняли в Германию на работы. Ее эта участь не миновала, и попала она в австрийскую провинцию Тироль, что в Альпах. Работала на хозяина по имени Ганс. На хуторе было несколько украинских юношей и девушек. Работали от зари до зари. Их не били, кормили кашей утром и жидким супом вечером. Но, то ли от работы, то ли от альпийского свежего воздуха, все время хотелось есть.

Слева направо: бабушка Анна Сергеевна, моя мама Людмила, прабабушка Миланья, мамин брат Володя

Бабуля рассказывала также, что очень гордилась своим отцом Садий Иосифом Семеновичем 1875 г.р. Он воевал в Первую мировую войну, был кавалером трех Георгиевских крестов. В голодные годы эти отцовские награды спасли семье жизнь. Их по одному меняли на продукты, и так выжили. Умер мой прадедушка в 1967 году в возрасте 92-х лет, до самой смерти был веселым, заводным. Любил петь песни, частушки с жесткими словечками. Вот такой был мой прадед. Жизнерадостный и активный человек, несмотря на нелегкую жизнь и тяжелую войну. Бабушка Мария родила пять сыновей и была удостоена награды — медали Материнства II степени. Мы всегда нежно называли ее бабушка Маруся и очень любили. В 2000 году в возрасте 81 год ее не стало, но с нами остались теплые воспоминания об этой доброй женщине и дорогом нам человеке.

Вторая моя бабушка, Григорьева (Вишняк) Анна Сергеевна (1926 — 1978), пережила блокаду Ленинграда. Перед войной она приехала в Ленинград к отцу, Григорьеву Сергею Григорьевичу. Бабушкина мама, Григорьева Мария Васильевна умерла в совсем молодом возрасте в 1931 году и еще совсем маленькая, она жила с тетей в Смоленской области. Оставшись вдовцом, отец уехал на заработки и устроился на одном из заводов Ленинграда бухгалтером. В 1941 году бабушке было 15 лет. Вместе с отцом и тысячами советских людей ей пришлось пережить ужасы блокады Ленинграда.

Бабушка работала санитаркой в одном из госпиталей на Васильевском острове, по ночам мыла котлы на госпитальной кухне. Все, что могла собрать со стенок этих котлов, носила домой больному отцу. Он умер от болезни сердца в январе 1944 года в ее же госпитале, чуть-чуть не дожив до прорыва блокады. И она осталась совсем одна.

Я помню бабушку доброй и спокойной, уравновешенной женщиной со спокойным голосом, уверенной и неторопливой походкой, всегда готовой работать и помогать людям, временами веселой, с красивыми, но грустными серыми глазами. Тогда я не понимала, что за грусть поселилась в этих больших бездонных глазах…

Теперь мне понятна боль ее души, глубокая, незаживающая рана блокадной юности, тяжесть послевоенной жизни без родных и близких людей. Понятно, почему она так бережно относилась к каждому из нас и так ценила семейные отношения. Умерла бабушка в 52 года, от тяжелой болезни. Прошло уже 37 лет, а мне до сих пор ее бесконечно не хватает...

Еще знаю, что одна из сестер маминого отца, моего деда, Вишняк Федора Афанасьевича (1913–1987) — Раиса Афанасьевна была партизанкой в Крыму и ее расстреляли фашисты. А вторая сестра, Лукерья Афанасьевна, во время войны была председателем колхоза в Крыму. Колхоз был в очень хорошем состоянии и снабжал весь полуостров продуктами. Колхозники, во главе с председателем, тайно помогали партизанам, снабжали продуктами, ведь Крым был оккупирован фашистами. Мой прадед Афанасий был выходцем из кубанских казаков, из хутора Красная Стрела. Во время гражданской войны был тяжело ранен и умер через несколько дней после возвращения домой от ран. Прабабушка Миланья осталась одна с тремя маленькими детьми, но она была очень сильная духом женщина. Ее силы духа хватало еще и на то, чтобы помогать людям. Она была знахаркой, травницей. Лечила людей. Умерла она в 1968 году.

И вот совсем недавно я узнала еще одну часть семейной истории. Нашла документы на двух фронтовиков, двух Иванов. Один из них Садий Иван Иосифович (1925–1944) родной брат бабушки Маруси, а другой Садий Иван Афанасьевич (1916–1943), ее двоюродный брат. Это дяди моего отца. После полученных сведений решила, что необходимо собирать всю информацию о моих предках, составлять по крупицам истории их жизни, систематизировать, начать поиск документов, фотографий и сохранить все эти драгоценные сведения для тех, кто еще совсем мал или тех, кто родится гораздо позже.
Итак...

Иван Иосифович воевал стрелком 60-й стрелковой Севской дивизии 125-го стрелкового корпуса 46-й армии 2-го Белорусского фронта. Пропал без вести в мае 1944 года, а по уточненным данным был убит 18 марта 1944 года в ожесточенных боях под г. Ковелем Волынского района Украинской ССР.

Схема боевых действий под Ковелем весной 1944 года

Захоронен в братской могиле у большака «Ковель — Камень Каширский» в 4 км. севернее Ковеля.

Вот что о событиях весны 1944 года писали в хрониках: «В течение первой половины марта войска 2-го Белорусского фронта производили перегруппировку. Главные силы дивизий 47-й и 70-й армий подтягивались на рубеж р. Стоход, а их передовые отряды, сбивая мелкие группы врага, переправились на западный берег реки и в ряде мест заняли плацдармы. На них были направлены и главные силы. 15 марта войска фронта, не закончив полностью сосредоточение, развернули наступление силами 47-й и 70-й армий. 16 марта на столипском направлении перешли в наступление главные силы 61-й армии. Действуя в исключительно сложных условиях лесистой и болотистой местности, 47-я и 70-я армии к 18 марта продвинулись вперед на 30–40 км. Вражеские войска были отброшены к Ковелю, а гарнизон города, который гитлеровцы объявили „крепостью“, блокировали частями 60, 143, 175 и 260-й стрелковых дивизий 47-й армии. В Ковеле окружены подразделения сводной группы Баха, 177-го полка 213-й охранной дивизии, 17-го полицейского полка, 12-го железнодорожного охранного батальона, 19-й и 9-й венгерских пехотных дивизий и танковой дивизии СС „Викинг“. Немецко-фашистское командование понимало опасность продвижения 2-го Белорусского фронта на Ковель и далее на Брест. Этим самым советские войска выходили в глубокий тыл группы армии „Центр“.

В этих героических боях принимал участие мой дед Иван, а ведь ему было всего 19 лет. Совсем мальчик… Но другим он быть не мог, ведь его героический отец, Садий Иосиф Семенович — настоящий солдат, Георгиевский кавалер!

Двоюродный брат моей бабушки Марии, Садий Иван Афанасьевич был сыном родного брата ее отца — Афанасия Семеновича. Сам дед Афанасий был очень примечательной личностью. Он жил в избушке, на краю села, почти в самом лесу и был деревенским знахарем. Лечил от всех болезней молитвами, травами и заговорами.

Но вернемся к событиям Великой Отечественной, в 1943 год, в котором погиб сын деда Афанасия — Иван. Случилось это 28 ноября 1943 года в боях под г. Городком Витебской области.

Здесь проходила известная «Городокская операция»: «Потери войск Калининского (1-го Прибалтийского) фронта во время Невельской и Городокской операций (октябрь-декабрь 1943 года) составили 168 902 человека, в том числе безвозвратные потери — 43 551 человек» («Гриф секретности снят. Потери Вооруженных сил СССР в войсках, боевых действиях, военных конфликтах». Москва, 1993, стр. 226).

Иван Афанасьевич воевал телефонистом в 7-м Гвардейском батальоне связи 5-й мотострелковой бригады 11-й Гвардейской Армии 1-го Прибалтийского фронта.

Захоронен он в братской могиле у деревни Малые Стайки Городокского района Витебской области. Ему было 27 лет.

Мой папа, Островский Николай Борисович, единственный из пяти сыновей бабушки Марии Иосифовны, стал офицером, пошел по стопам своих героических предков. В нем сильнее всех проявилась эта генетическая память. Он был настоящим офицером, его уважали и любили солдаты, ценило командование. В 1981 году служил на границе с Афганистаном, занимался обеспечением наших войск продовольствием, медикаментами, вывозом с афганской стороны убитых и раненых. Почти ежедневно отправлялась колонна наших машин на душманскую территорию и обратно. Сколько раз наши ребята попадали под обстрел и возвращались не все...

Я видела эту границу: речка по колено, с двух сторон колья с колючей проволокой, чуть поодаль стоят палатки — это наша территория, а на афганской стороне почти сразу начинается гористая местность и куча маленьких домиков, мазанок — белых с округлыми крышами, почти сливающихся с горами. Видно, что где-то ходят люди, слышно, как поют в мечети. Я и мама ездили с папой в наш лагерь, мама помогала ему печатать документы, а я работала «кондиционером»: в руках ведро воды и веник — да ходьба целый день с одного конца палатки до другого — побрызгать водой для освежения. Пока доходишь до конца палатки, в начале уже все высохло.

Наша семья не по рассказам знает, что такое война. В конце 80-х — начале 90-х были свидетелями необъявленной войны в Грузии. В 1989 году, когда к власти пришли отряды гамсахурдистов (их называли «малиновые береты»), в военных городках было объявлено командованием чрезвычайное положение: офицеры с оружием охраняли территорию. Нам папа рассказывал, как и где спрятаться в квартире, если будет обстрел городка, где мертвая зона и пули не достанут. В городе нападали на офицеров, стреляли и проводили всяческие диверсии. Пытались запугать, но разве можно испугать настоящего русского солдата, офицера... Никогда и никто не поддавался панике. Было ли страшно? Конечно, было. Когда наша семья выезжала из Грузии в Краснодар на новое место службы — гамсахурдисты нас остановили на проселочной дороге, держали под дулами автоматов, конфисковали технику. Это никогда не забудешь и никому не пожелаешь испытать. Сейчас папа в отставке и просто наш любимый и дорогой папа, дедушка, муж. Он стержень нашей семьи, наша совесть, наша гордость и наше одно большое сердце!

Как можно не рассказать все эти истории дочке, маленьким племянницам, будущим внукам… Я обязательно должна донести до потомков то, что знаю сейчас, что еще узнаю потом, и тогда память о наших героических родственниках, о событиях нашей семьи будет жить так долго, как долго будут помнить об этом потомки. Моих бабушек и дедушек уже давно нет в живых. Теперь я рассказываю дочери истории их жизни. Она должна это знать. Не только знать, а всегда помнить и рассказывать своим детям, а те своим. Для меня очень важное дело в жизни — собрать архив своей семьи, систематизировать все сведения, чтобы его могли прочитать дети, внуки, правнуки. Чтобы могли знать и помнить. Должна быть память поколений — это наши корни. И чем больше мы будем знать, чем дольше помнить — тем дольше мы сами будем жить в памяти наших потомков. Больно осознавать, что порой извращается история Великой Победы над фашизмом, кровью завоеванной советским народом.

Вечная память погибшим в годы Великой Отечественной войны!

Здоровья и долголетия нашим ветеранам!

Ирина Кушнир, инженер ОИТСЗ СКЗ